История изменений

Что-то мне подсказывает, что дедушка Карл разбирался в вопросе чуть лучше тебя и различал понятия цена и стоимость. Почитай, он там объясняет разницу.

Что-то мне подсказывает, что фантазии бородатого дурачка, не осилившего окончить университет и даже внятно отвечать на критику своих современников, не имеют особой ценности. Собственно, турдовая теория стоимости - это очень популярный, но это этого не менее ложный суррогат, который подменяет собой необходимость изучения реальной экономики. И во многом это инструмент пропаганды, потому что маркс хотел популярности.

На, просвещайся. Тут человек оперирует логикой, а не маняфантазиями.

Как писатель Карл Маркс был счастливым человеком, которому можно позавидовать. Никто не станет утверждать, что его произведения принадлежат к числу легко читаемых и легко понимаемых книг. Для большинства других книг значительно меньший балласт трудной диалектики и утомительных дедукций, оперирующих математическим снаряжением, явился бы непреодолимым препятствием на пути проникновения в широкую публику. Несмотря на это, Маркс стал апостолом для самых широких кругов, и как раз для таких кругов, призванием которых не является чтение трудных книг.

Что-то мне подсказывает, что дедушка Карл разбирался в вопросе чуть лучше тебя и различал понятия цена и стоимость. Почитай, он там объясняет разницу.

Что-то мне подсказывает, что фантазии бородатого дурачка, не осилившего окончить университет и даже внятно отвечать на критику своих современников, не имеют особой ценности. Собственно, турдовая теория стоимости - это очень популярны, но это этого не менее ложный суррогат, который подменяет собой необходимость изучения реальной экономики. И во многом это инструмент пропаганды, потому что маркс хотел популярности.

На, просвещайся. Тут человек оперирует логикой, а не маняфантазиями.

Как писатель Карл Маркс был счастливым человеком, которому можно позавидовать. Никто не станет утверждать, что его произведения принадлежат к числу легко читаемых и легко понимаемых книг. Для большинства других книг значительно меньший балласт трудной диалектики и утомительных дедукций, оперирующих математическим снаряжением, явился бы непреодолимым препятствием на пути проникновения в широкую публику. Несмотря на это, Маркс стал апостолом для самых широких кругов, и как раз для таких кругов, призванием которых не является чтение трудных книг.